Неточные совпадения
—
У нас, ваше высокородие, при предместнике вашем, кокотки завелись, так
у них в народном
театре как есть настоящий ток устроен-с. Каждый вечер собираются-с, свищут-с, ногами перебирают-с…
Во французском
театре, которого он застал последний акт, и потом
у Татар за шампанским Степан Аркадьич отдышался немножко на свойственном ему воздухе. Но всё-таки в этот вечер ему было очень не по себе.
Из
театра Степан Аркадьич заехал в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и в 12 часов был уже
у Дюссо, где ему нужно было быть
у троих, как на его счастье, стоявших в одной гостинице:
у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы,
у нового своего начальника, только что поступившего на это высшее место и ревизовавшего Москву, и
у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти обедать.
Анна не поехала в этот раз ни к княгине Бетси Тверской, которая, узнав о ее приезде, звала ее вечером, ни в
театр, где нынче была
у нее ложа.
Анна уже была дома. Когда Вронский вошел к ней, она была одна в том самом наряде, в котором она была в
театре. Она сидела на первом
у стены кресле и смотрела пред собой. Она взглянула на него и тотчас же приняла прежнее положение.
Попадались почти смытые дождем вывески с кренделями и сапогами, кое-где с нарисованными синими брюками и подписью какого-то Аршавского портного; где магазин с картузами, фуражками и надписью: «Иностранец Василий Федоров»; где нарисован был бильярд с двумя игроками во фраках, в какие одеваются
у нас на
театрах гости, входящие в последнем акте на сцену.
— Да-с, — прибавил купец, —
у Афанасия Васильевича при всех почтенных качествах непросветительности много. Если купец почтенный, так уж он не купец, он некоторым образом есть уже негоциант. Я уж тогда должен себе взять и ложу в
театре, и дочь уж я за простого полковника — нет-с, не выдам: я за генерала, иначе я ее не выдам. Что мне полковник? Обед мне уж должен кондитер поставлять, а не то что кухарка…
— Я, однако, не понимаю, — отвечал князь, — отчего эти всегдашние жалобы на расстройство обстоятельств?
У него очень хорошее состояние, а Наташину Хабаровку, в которой мы с вами во время оно игрывали на
театре, я знаю как свои пять пальцев, — чудесное именье! и всегда должно приносить прекрасный доход.
Дронов существовал для него только в те часы, когда являлся пред ним и рассказывал о многообразных своих делах, о том, что выгодно купил и перепродал партию холста или книжной бумаги, он вообще покупал, продавал, а также устроил вместе с Ногайцевым в каком-то мрачном подвале театрик «сатиры и юмора», — заглянув в этот
театр, Самгин убедился, что юмор сведен был к случаю с одним нотариусом, который на глазах своей жены обнаружил в портфеле
у себя панталоны какой-то дамы.
С высоты второго яруса зал маленького
театра показался плоскодонной ямой, а затем стал похож на опрокинутую горизонтально витрину магазина фруктов: в пене стружек рядами лежат апельсины, яблоки, лимоны. Самгин вспомнил, как Туробоев
у Омона оправдывал анархиста Равашоля, и спросил сам себя...
— Ну, и пускай Малый
театр едет в провинцию, а настоящий, культурно-политический
театр пускай очистится от всякого босячества, нигилизма — и дайте ему место в Малом, так-то-с!
У него хватит людей на две сцены — не беспокойтесь!
После Ходынки и случая
у манежа Самгин особенно избегал скопления людей, даже публика в фойе
театров была неприятна ему; он инстинктивно держался ближе к дверям, а на улицах, видя толпу зрителей вокруг какого-то несчастия или скандала, брезгливо обходил людей стороной.
— Приглашали. Мой муж декорации писал,
у нас актеры стаями бывали, ну и я — постоянно в
театре, за кулисами. Не нравятся мне актеры, все — герои. И в трезвом виде, и пьяные. По-моему, даже дети видят себя вернее, чем люди этого ремесла, а уж лучше детей никто не умеет мечтать о себе.
— Ну, что
у вас там? — спрашивала она, тыкая кулаком в подушку. — Что — мать? В
театре? Варавка — с ними? Ага!
«В этом есть доля истины — слишком много пошлых мелочей вносят они в жизнь. С меня довольно одной комнаты. Я — сыт сам собою и не нуждаюсь в людях, в приемах, в болтовне о книгах,
театре. И я достаточно много видел всякой бессмыслицы,
у меня есть право не обращать внимания на нее. Уеду в провинцию…»
Теперь же, если Обломов поедет в
театр или засидится
у Ивана Герасимовича и долго не едет, ей не спится, она ворочается с боку на бок, крестится, вздыхает, закрывает глаза — нет сна, да и только!
— Приезжай завтра в
театр,
у нас ложа, — сказала она.
Только два раза в неделю посижу да пообедаю
у генерала, а потом поедешь с визитами, где давно не был; ну, а там… новая актриса, то на русском, то на французском
театре.
— Ты обедай
у нас в воскресенье, в наш день, а потом хоть в среду, один, — решила она. — А потом мы можем видеться в
театре: ты будешь знать, когда мы едем, и тоже поезжай.
— Граф Милари, ma chère amie, — сказал он, — grand musicien et le plus aimable garçon du monde. [моя милая… превосходный музыкант и любезнейший молодой человек (фр.).] Две недели здесь: ты видела его на бале
у княгини? Извини, душа моя, я был
у графа: он не пустил в
театр.
Я попал в
театр в первый раз в жизни, в любительский спектакль
у Витовтовой; свечи, люстры, дамы, военные, генералы, девицы, занавес, ряды стульев — ничего подобного я до сих пор не видывал.
Нехлюдов уехал бы в тот же день вечером, но он обещал Mariette быть
у нее в
театре, и хотя он знал, что этого не надо было делать, он всё-таки, кривя перед самим собой душой, поехал, считая себя обязанным данным словом.
— Дюфар-француз, может слыхали. Он в большом
театре на ахтерок парики делает. Дело хорошее, ну и нажился.
У нашей барышни купил всё имение. Теперь он нами владеет. Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек хороший. Только жена
у него из русских, — такая-то собака, что не приведи Бог. Грабит народ. Беда. Ну, вот и тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
Эта уличная женщина — вонючая, грязная вода, которая предлагается тем,
у кого жажда сильнее отвращения; та, в
театре, — яд, который незаметно отравляет всё, во что попадает.
— Аника Панкратыч, голубчик!.. — умолял Иван Яковлич, опускаясь перед Лепешкиным на колени. — Ей-богу, даже в
театр не загляну! Целую ночь сегодня будем играть.
У меня теперь голова свежая.
А игра в войну
у молодых людей, в рекреационное время, или там в разбойники — это ведь тоже зарождающееся искусство, зарождающаяся потребность искусства в юной душе, и эти игры иногда даже сочиняются складнее, чем представления на
театре, только в том разница, что в
театр ездят смотреть актеров, а тут молодежь сами актеры.
Начали «Во лузях», и вдруг Марфа Игнатьевна, тогда еще женщина молодая, выскочила вперед пред хором и прошлась «русскую» особенным манером, не по-деревенскому, как бабы, а как танцевала она, когда была дворовою девушкой
у богатых Миусовых на домашнем помещичьем их
театре, где обучал актеров танцевать выписанный из Москвы танцмейстер.
(Половой, длинный и сухопарый малый, лет двадцати, со сладким носовым тенором, уже успел мне сообщить, что их сиятельство, князь Н., ремонтер ***го полка, остановился
у них в трактире, что много других господ наехало, что по вечерам цыгане поют и пана Твардовского дают на
театре, что кони, дескать, в цене, — впрочем, хорошие приведены кони.)
У Кирсанова были знакомства между начинающими артистами; через них Крюкова определилась в горничные к одной из актрис русского
театра, отличной женщине.
Десять лет стоял он, сложа руки, где-нибудь
у колонны,
у дерева на бульваре, в залах и
театрах, в клубе и — воплощенным veto, [запретом (лат.).] живой протестацией смотрел на вихрь лиц, бессмысленно вертевшихся около него, капризничал, делался странным, отчуждался от общества, не мог его покинуть, потом сказал свое слово, спокойно спрятав, как прятал в своих чертах, страсть под ледяной корой.
У окна сидел, развалясь, какой-то «друг дома», лакей или дежурный чиновник. Он встал, когда я взошел, вглядываясь в его лицо, я узнал его, мне эту противную фигуру показывали в
театре, это был один из главных уличных шпионов, помнится, по фамилии Фабр. Он спросил меня...
Изредка отпускал он меня с Сенатором в французский
театр, это было для меня высшее наслаждение; я страстно любил представления, но и это удовольствие приносило мне столько же горя, сколько радости. Сенатор приезжал со мною в полпиесы и, вечно куда-нибудь званный, увозил меня прежде конца.
Театр был
у Арбатских ворот, в доме Апраксина, мы жили в Старой Конюшенной, то есть очень близко, но отец мой строго запретил возвращаться без Сенатора.
Только ходили мы таким манером по ресторанам да по
театрам месяца три — смотрим, а
у нас уж денег на донышке осталось.
— Вон
у нас Цынский (обер-полициймейстер) только месяц болен был, так студенты Москву чуть с ума не свели! И на улицах, и в
театрах, чуделесят, да и шабаш! На Тверском бульваре ям нарыли, чтоб липки сажать, а они ночью их опять землей закидали. Вот тебе и республика! Коли который человек с умом — никогда бунтовать не станет. А вот шематоны да фордыбаки…
— Ах, не говорите! девушки ведь очень хитры. Может быть, они уж давно друг друга заметили; в
театре, в собрании встречались, танцевали, разговаривали друг с другом, а вам и невдомек. Мы, матери, на этот счет просты. Заглядываем бог знает в какую даль, а что
у нас под носом делается, не видим. Оттого иногда…
—
У нас все вечера разобраны, даже в
театр съездить некогда.
Другой трактир
у Зверева был на углу Петровки и Рахмановского переулка, в доме доктора А. С. Левенсона, отца известного впоследствии типографщика и арендатора афиш и изданий казенных
театров Ал. Ал. Левенсона.
Были
у ляпинцев и свои развлечения —
театр Корша присылал им пять раз в неделю бесплатные билеты на галерку, а цирк Саламонского каждый день, кроме суббот, когда сборы всегда были полные, присылал двадцать медных блях, которые заведующий Михалыч и раздавал студентам, требуя за каждую бляху почему-то одну копейку. Студенты охотно платили, но куда эти копейки шли, никто не знал.
У Петровского
театра стояли пожарные дроги с баграми, запряженные светло-золотистыми конями Сущевской части. А
у Немецкого клуба — четверки пегих битюгов Тверской части.
Рядом со мной,
у входа в Малый
театр, сидит единственный в Москве бронзовый домовладелец, в том же самом заячьем халатике, в котором он писал «Волки и овцы». На стене
у входа я читаю афишу этой пьесы и переношусь в далекое прошлое.
— Павел Николаевич, что это я вас
у себя в
театре не вижу?
Бывали здесь богатые купеческие свадьбы, когда около дома стояли чудные запряжки; бывали и небогатые, когда стояли вдоль бульвара кареты, вроде театральных, на клячах которых в обыкновенное время возили актеров императорских
театров на спектакли и репетиции.
У этих карет иногда проваливалось дно, и ехавшие бежали по мостовой, вопя о спасении… Впрочем, это было безопасно, потому что заморенные лошади еле двигались… Такой случай в восьмидесятых годах был на Петровке и закончился полицейским протоколом.
— И талант
у вас есть, и сцену знаете, только мне свое имя вместе с другим ставить неудобно. К нашему
театру пьеса тоже не подходит.
Однажды затащили его приятели в Малый
театр на «Женитьбу», и он услыхал: «
У вас нога петушья!» — вскочил и убежал из
театра.
— Да так. Года два назад написал я комедию. Туда, сюда — не берут. Я — к нему в
театр. Не застаю. Иду на дом. Он принимает меня в роскошном кабинете. Сидит важно, развалясь в кресле
у письменного стола.
Оркестр уже заиграл увертюру, как вдруг из Немецкого клуба примчался верховой — и прямо к брандмейстеру Сущевской части Корыто, который, как начальство, в мундире и каске, сидел
у входа в
театр. Верховой сунул ему повестку, такую же, какую минуту назад передал брандмейстеру Тверской части.
И очень вероятно, что если бы все разыгралось так, как в
театре, то есть казаки выстроились бы предварительно в ряд против священника, величаво стоящего с чашей в руках и с группой женщин
у ног, и стали бы дожидаться, что я сделаю, то я мог бы выполнить свою программу.
— А как вы думаете относительно сибирской рыбы?
У меня уже арендованы пески на Оби в трех местах. Тоже дело хорошее и верное. Не хотите? Ну, тогда
у меня есть пять золотых приисков в оренбургских казачьих землях… Тут уж дело вернее смерти. И это не нравится? Тогда, хотите, получим концессию на устройство подъездного пути от строящейся Уральской железной дороги в Заполье? Через пять лет вы не узнали бы своего Заполья: и банки, и гимназия, и
театр, и фабрики кругом. Только нужны люди и деньги.
— Тебя?.. Ха-ха… Это будет
у вас
театр, а не ссудная касса. Первым делом — ему жена Анна глаза выцарапает из-за тебя, а второе — ты пишешь, как курица лапой.
«Купидоша
у нас совсем какой-то ума рехнувший по
театру, — объясняет она своей гостье Нениле Сидоровне.